А: смысл интервью нашего в том, чтобы передать ваш опыт другим родителям. Почему именно с вами, потому что вы мама Андрея, а Андрей — наш потенциальный выпускник. Хотелось бы обмен опытом для других родителей. Поэтому я задам вам вопросы. Их немного. Как было, как сейчас и про будущее.
Начнем с прошлого. Первый вопрос: как вы считаете, чем ваш ребенок отличался от других детей? Что вы замечали?
Мама Андрея: я замечала, что Андрею было сложно найти общий язык с детьми, он стеснялся очень сильно. Возможно, ему хотелось общаться, но он не знал как. У него не было навыков, умений, он не знал, что делать, как привлечь внимание. Почему и обратились к вам. Во-первых, он не со всеми разговаривал, во-вторых, возможно, у него уже асоциальные появлялись моменты в поведении, что мешало ему и окружающим. Я сейчас уже не помню, но скорее всего мы пошли из-за того, чтобы он начал уже общаться. Потом еще другие проблемы появлилсь, но думаю они ушли на фоне всего этого.
А: это вы имеете в виду уже возраст, когда к нам пошли, да?
Мама Андрея: К вам-то мы попали, потому что меня беспокоило, что он не общается с другими детьми. Ну с детьми-то общался, а со взрослыми не мог контактировать. Стеснялся, видимо, очень. Я так понимаю, что стеснение это очень сильное. Может быть не еще какой-то момент, но к сожалению, что сейчас осталось, он не общается с теми людьми, с кем он и не общался, а если это новые люди, то он с ними входит в контакт. Все-таки у него есть какой-то выборочный…
А: избирательность
Мама Андрея: да, такой элемент. Если он до этого не общался, то он и не будет. Если взять врачей, например, к кому мы ходим, то терапевт, он с ней так и не общается. А вот мы ходили к психиатру, он с ней нормально — отвечал на ее вопросы. Но в любом случае, конечно, прогресс есть: и с детьми и в плане какой-то дисциплины, социализации.
А: а в каком возрасте это вас начало беспокоить? Сколько Андрею было?
Мама Андрея: началось это, наверное, еще до школы, лет в шесть. А получилось как: мы пошли с ним на комиссию, педагогическая комиссия, чтобы получить группу логопедическую, или потом еще какие-то занятия. И он отказался общаться (там три человека было: педагог, психолог, логопед), и с этого все началось. Видимо, он сознательно выбрал для себя не манеру, а что-то не комфортно ему, видимо, было, и вот началось с этого момента. И он стал общаться с ними через меня. Они ему вопрос задают, он мне отвечает. И мне приходилось транслировать им ответ его.
А: это первое, что вы увидели? Вас обеспокоило, да?
Мама Андрея: это то, с чего все началось. Это взрослые. С детьми, видимо, у него не было таких проблем. В плане общения. Только со взрослыми.
А: второй вопрос очень важный для всех родителей. Вам удалось принять особенности Андрея. Если удалось, то в какой момент, как.
Мама Андрея: удалось. Ну расстраиваюсь, конечно, что твой ребенок по какой-то причине непонятной для тебя не хочет общаться. Он до сих пор, например, не общается с моей мамой. Она его, видимо, обидела очень как-то словесно. И вот он уже года три не общается. Хотя она бОльшую часть времени с ним проводит, потому что и я и муж, мы работаем. Но вот они так, к сожалению, существуют. А принять, в принципе, пришлось, что сделаешь. Ты же видишь, что есть какая-то причина, пока непонятная, но при этом все остальное нормально. А вот какой-то момент непонятный. И сколько раз я у него спрашивала, он либо отказывается отвечать, либо на то, что ты ему предлагаешь какие-то варианты, причины того, почему такое вот происходит, он не говорит, что, да, это вот так. Ну, пришлось принять, да. Потому что, возможно, такая особенность.
А: получается, раньше та же комиссия или походы к врачам, случаи, когда приходилось говорить с каким-то взрослым, с которым Андрей не хотел говорить, вам сначала было не по себе было, вы испытывали чувства, что что-то не так, вам не нравится.
Мама Андрея: да, я понимаю, Андрей, о чем вы говорите. Начинали общаться в таком режиме, то он или кивал головой, или говорил на ухо и я передавала.
А тут психиатр сказала, что для детей такая ситуация нормальная. То есть даже специалист считает, что для детей это нормально.
А: и вас такие слова поддерживали? И, соответственно, с течением времени вы нормально ко всему этому отнеслись?
Мама Андрея: да. Потому что я думала, что он это как-то перерастет, все таки он совсем маленький был, сейчас-то он хоть как-то. Видно. Что он стесняется, что для него это переживание какое-то. Видно, как он начинает пальцы теребить, видно, нервничает. Действительно, значит, такой характер, такая психика. Ну в школе он уже отвечает на уроках. Какой-то период адаптации требуется, чтобы он начал себя более-менее нормально чувствовать. И после этого он начинает себя выражать. У него даже в этой справке было написано, что все, что у него происходит, связано с адаптацией. Эмоциональные эти вещи. Для него, видимо, это как-то подольше требуется времени.
А: да, согласен. Хорошо, вы уже в принципе немного рассказали, а какой Андрей сейчас?
Мама Андрея: ну, сейчас, какой он сейчас? Сейчас он, даже если брать начало года и сейчас, он повзрослел, конечно. Видно, что он стал более рассудительный, посерьезнел скорее всего. Потому что то, что было у нас в школе в начале и то, что сейчас, разница есть. Потому что хулиганства у него было очень много. Хотя один из психиатров, к которому мы ходили, она сказала, что для него очень важно дружить с каким-нибудь хулиганом. Потому что этот хулиган его пытается раскрепостить, показать, что и вот так можно себя вести, а не зажиматься, например. Но сейчас он, видимо, включил голову и какого-то опыта набрался, и понял, что лучше себя как-то… он, видимо, не знал, как себя вести в школе. Их же как — их запирали в классе и они там сидели, то есть они сидели уроки, сидели перемены — и сейчас их выпустили, после пандемии и он ушел из началки, у него сейчас пятый класс. Их выпустили, они почувствовали эту свободу, а что делать с этой свободой им в школе, видимо, не объяснили. И они как могли, так, видимо, и вели себя. Поэтому сейчас, на данный момент мне либо реже звонят, не знаю, что-то может быть не дорассказывают, но по нему прямо видно, что он перестал хулиганить. Мальчик, с которым его в классе обвиняют во всех грехах, они просто срывали уроки все, один начинал, второй его подхватывал, и они на пару реально чуть ли не срывали каждый урок. И учитель не знал, что с ними делать. Сейчас такого нет. Мы с ним поговорили, он хотя бы понимает, что это очень плохо, нельзя срывать уроки. Ходил в школу общаться, сейчас, я так думаю, он ходит еще и учиться.
А: это с пятого класса, вы имете в виду?
Мама Андрея: такое хулиганство? Началось, да, с этого года, и то не с самого начала, а где-то с ноября. Чуть-чуть он присмотрелся, потом началось. Он же очень хорошо чувствует людей, отношение, интонацию чувствует, как к нему относятся. По интонации он понимает как человек к нему относится. И он говорит, я первым никогда не нападаю. То есть, если начинались такие проблемы, видимо, … ему важно, чтобы он слышал. Что человек к нему хорошо относится, взрослый. Каким-то образом удалось некоторых учителей к нему расположить, к нему сейчас более-менее нормально относятся. И поэтому он стал не на весх уроках себя плохо вести.
А: а как ваша семья сейчас живет?
Мама Андрея: в принципе все так же. (улыбается) Папа у нас хронически работает (смеется), пытается его с собой заинтересовать, а у него сейчас вот этот период насытиться общением, найти себе друга. Сейчас он уехал с мальчиком, с которым стал дружить из класса, они поехали по МЦК. Андрей его знакомит с метро. Они куда-то к вам поехали, надо было вам сказать, что они где-то у вас. У папы пока не получается его мужским делом увлечь, к сожалению. Вроде они уже договорились. Он берет его с собой какие-то детали делать, и вдруг звонит этот мальчик, ему разрешили погулять, ну и все в общем. Так вот живем, делаем уроки по вечерам прямо из-под палки, к сожалению. Ну или если быстро, я, например, ему сказала или муж говорит, пока не сделаешь, не пойдешь, он быстро насписывал русский с математикой, а что делать, ну и побежал. А сейчас вот придет, я ему говорю, давай к 6, а он — к 8, ну и на середину мы выходим, (смеется) и доделаем то, что было. С уроками, конечно, пока сознательность не включилась. Ну хотя бы так, что голова работает, что можно, что нельзя делать, ну так, социально.
А: это мальчик, который субботний, да? (Андрей к нам стал редко ходить на занятие по субботам, потому что у него появился друг с которым он гуляет — прим ред.)
Мама Андрея: да, которого в принципе не пускают, ну как не пускают, в будние дни они не гуляют. Получается только суббота. И в эту субботу, по-моему, так же было, они.. или не ездили.. уже сейчас не помню. Нет, по-моему, они все же пошли гулять., я уже, честно говоря, уже не очень помню. Потому что я ему говорила, пойдешь на занятия? Нет.
А: есть дела поважнее.
Мама Андрея: реально так и говорит: три часа времени убивать. Ну это не про ваши занятия, а вот на робототехнику он ходит. Говорит, я лучше пойду погуляю с Денисом, чем я буду три часа сидеть . я думаю, это сейчас надо пройти, ну а как — сейчас запрещать, а потом он все равно вырвется во все это потом же, правильно? У него все равно же сейчас подростковый возраст.
А: конечно
Мама Андрея: я помню, как все это начиналось, эту рваную футболку, ну такой человек, для него авторитет надо.. он тут довел двух учителей по физкультуре. У них, короче, дядька тако был пожилой, физрук. Он заболел ковидом, и надолго ушел, очень. Его не было прямо с декабря, как он заболел. И вышел он только в среду на этой неделе. И было два молодых парня. Сначала один, потом другой. И вот он их прямо… Он не ходил на занятия, он садился на скамейку, сидел в телефоне. И чего там только не было, и обзывания и все, что угодно. Чуть ли не до рукоприкладства. Так вот один ушел из школы. И второй ушел, но второй ушел, потому что старенький вышел все таки., поправился, у него там с сердцем очень плохо было. Вот радости не было предела, честно. Даже не у одного Андрея, а у всего класса практически. И он пришел и спросил: «Как у тебя дела?» или «Как жизнь?». Просто какая-то фраза обычная. И для него это настолько важно, что он чуть ли не со слезами на глазах рассказывал, что человек пришел.. За это время он успел себе там шею свернуть, потому что на матах прыгал и не подставил руки, а как летел, так летел. Мы ездили с ним в больницу, нам делали рентген. В общем, конечно, страшненько было. Я к тому, что вот такие вот проблемы.
А: а вы говорите, что папа к своим делам хочет привлечь, а вы как-то к своим — хотите?
Мама Андрея: папа к своим — это даааа. Ему нравится что-нибудь резать. Салат готовить. Он как-то с живостью на это отзывается. Потом, если в магазин пойти, ему нравится там что-нибудь выбрать. Одежду какую-нибудь. То есть у него вкус есть. Ему очень нравится. Когда ему на ночь читают. У нас есть такая проблема, мы очень поздно ложимся. И вот это вот — почитай — это убийство. Когда уже язык заплетается, когда читаешь, начинаешь уже что-то придумывать, засыпаешь, какие-то фразы уже вообще вылетают, непонятно откуда взявшиеся. Что ему еще? Раньше мы с ним рисовали, сейчас он как-то совсем.. Сидишь, рисуешь, а он тоже начинает рисовать. А, картошку он мне чистит. Может пол помыть. Иногда мы договариваемся на платной основе, потому что он говорит мне: «Мне ж надо деньги зарабатывать». Уроки он иногда так делает. Пишет на уроках. Ну хоть какую-то мотивацию найти. А то он иногда просто сидит, и говорит мне, я о чем-то сижу и думаю, улетаю мыслями куда-то. Видимо, так переживает, что даже не может начать писать. И это реально проблема. Он дома делает, потому что я с ним рядом сижу, а в школе с ним же никто не сядет. Почему они нас на комиссию и стали посылать. И из-за поведения и потому что он в процессе этом ученическом не все делает. А учительница по русскому стала к нему подходить и говорить: «Ой, Андрей, ты молодец, написал вот это вот упражнение. Давай-ка еще вот это вот напишем», и он начал все делать. Но для них это, видимо, сложно, они не могут так со всеми детьми, видимо. Сейчас вот так. Раньше, по-моему, вообще проблем с этим не было, а сейчас, к сожалению, все по-другому. И вот, в общем, если брать меня, раньше я не работала, мы с ним метро все просто исколесили, машины смотреть по воскресеньям стоять на Тверской по три часа, знает, где там хорошие машины ездят. А сейчас он может в принципе сам это сделать. Вот они вчера ездили по Тверской. Какую-то машину он мне прислал, какую-то очень крутую, до этого мы не видели такую. Я вам могу скинуть ее. Что мы еще с ним вместе делаем? Он тут меня вытащил на концерт. «Давай, смотри, мы с тобой пойдем на концерт», говорит. В какое-то воскресенье я подорвалась, случайно нашла билеты на белорусских Песняров. Мы с ним ходили на белорусских Песняров. Я говорю, тебе нравится? Он мне — да.
А: это он выбрал, да?
Мама Андрея: ну, выбрала может быть я, потому что он совсем не очень.. я говорю, пойдем?
А: а он хотел на концерт просто?
Мама Андрея: либо театр, либо концерт. Любое место, куда надо пойти. И мы с ним при храме Христа Спасителя, у них зал такой есть концертный, пошли на концерт. У нас папа совсем в рабочем процессе. Его вытащить очень сложно. Но мы тут с папой ходили на выставку машин: гараж особого назначения. Мы были на выходных две недели назад, по-моему. Мы втроем ходили. А на следующий день мы тоже куда-то ходили в троем, мы ездили в Тверскую область старую розовую машину смотреть. Папе, потому что у меня с машиной проблемы, и мы решаем сейчас, как выйти из ситуации. И вот мы втроем тоже ездили смотреть в Калязине. То есть иногда мы все таки втроем! Всегда мы вдвоем, ну и они вдвоем тоже бывают. Ему, видимо, сейчас железяки не очень инетерсны. Все таки он такой более эстетичный. В плане такого, знаете, наполнения. Хотя он готов за деньги. В Питере брат мужа живет и работает. У него свои две мастерские. И вот он готов за денюжку пойти, что-нибудь поделать. Но только за деньги. Просто так он не пойдет. К сожалению, такая мотивация у него.
А: а вы думаете, этот интерес к машинам в более профессиональное перевести? Автомастерская, автомеханик?
Мама Андрея: вообще эта заинтересованность машинами — это началось среди двух братьев и Андрюхи. Среди мужа, его брата, когда они сюда приезжали. Когда мы в четвером едем в машине, и они начинают высматривать эти красивые машины. У них есть: эта машина 5 баллов, эта — машина 3 балла. С этого все началось. И было две команды: мы с мужем в одной команде, а Андрюха с Васей, Вася — брат мужа, в другой. И кто больше, значит, баллов набирал. Я там особо не участвовала, получается, они два против одного были. А я так, постольку-поскольку. Но я не знала как это перейдет в профессиональное или нет, но вообще по машинкам у нас папа больше. Он совсем такой механик-механик. Он чинит коробки-автомат, таких людей практически нет, по всей России к нему едут и из-за границы. Я не хвалюсь, а просто показываю на сколько человек увлечен тем, чем он занимается и как хорошо в этом разбирается. Но, к сожалению, Андрюху не может он так увлечь этим. Но может быть это еще и рано. Пока он по метро и по машинкам. Он знает, когда что вышло, что переделали, куда стало ходить, по какой ветке какой вагон ходит. Номерной, не номерной. Ну, ему это нравится и ладно, и хорошо. Иногда он сидит в интернете, думаешь, смотрит ютуб, ленту просто, а на самом деле он что-то слушает сидит. У него сейчас остается такой момент: он выгоняет из комнаты, «я хочу побыть один», он говорит. Вчера, например, он нагулялся, пришел, говорит: «Иди на кухню, я хочу посидеть один» Я говорю, а мне что сидеть, я тоже хочу посидеть, ноги вытянуть нормально, посидеть нормально. У нас квартира небольшая, двушка. Вот так мы живем.
А: хорошо, да, спасибо. Есть ли у вас такое место, где вы чувствуете, что вашей семье, вашему ребенку хорошо?
Мама Андрея: вот в Питере, наверное. Он готов там остаться жить. Когда мы уезжаем, это реально расстройство для него.
А: родные папы там, да?
Мама Андрея: да, там родные папы, да.
А: там какие-то места любимые или прямо весь Питер любимый?
Мама Андрея: может быть ему просто нравится место, где дом стоит, где они живут. Там ничего такого нет особенного, ни зелени, ничего. Просто пригород Питера. Весь застроенный, конечно. Это Мурино, может быть слышали? Оно все застроено домами, раньше там были сельскохозяйственные поля, а сейчас там все застроили, но ему там почему-то нравится. Там спокойно, может быть из-за этого. Ну как большой, комнаты большие, дом, может, не очень большой. Ему там нравится. То, как к нему относятся. Там же не нужно учиться, мы обычно туда приезжаем отдыхать. Это раньше у нас деревня была, я тоже любила, думала, вырасту, буду в деревне жить. Так и у него, я думаю, так же.
А: я смотрю, у вас Исаакиевский собор на заднем плане висит.
Мама Андрея: это бабушка у нас просвящать любит. У нее прямо темка. У нас бабушка такая в плане образования…
А: бабушка по папиной линии?
Мама Андрея: нет, это моя мама.
А: московская получается
Мама Андрея: она с питерскими корнями, как оказалась. Бабушка у нас не то, чтобы строгая, она может его и любит, она с ним больше всего времени провела, но вот не сложилось у них. Требовательная.
А: с кем вы сейчас общаетесь? Я поняла, у Андрея появился друг, с которым он выходит. А вы, ваш муж, семьей может быть с кем-то общаетесь?
Мама Андрея: к сожалению, у нас совсем по времени плохо. Но вот позавчера ходили на ДР. У нас такая цыганская история. Муж мой родился в Оленегорске. Мы познакомились, у меня есть брат младший, с мужем моим через жену моего брата. Это просто вообще. Представляете, мой брат младше меня… будущая жена с моим мужем, они жили в Оленегорске. Я поехала в гости, она мне говорит, поехали с нами, мы поехали в пИтер к их друзьям. И мы были на др у родственников, у мамы жены брата моего. А так мы ездим в Питер. Сложно сказать, гулять как-то ходили с дочкой коллеги мужа. Таки бывают, но чтобы на постоянной основе, каждые выходные — такого нет. А так, если выбираемся, то в питер только.
А: а как вы понимаете, что Андрею хорошо в компании?
Мама Андрея: Ну он мне потом что-то рассказывает. Он мне всегда рассказывает, пока во всяком случае. Он мне рассказывает, но например про этого друга, он меня случается. Я ему говорю, не трогай, не ломай, и он меня слушается и этого не делает. Я, конечно, утрирую, потому что раньше мальчик, с которым он общался, был хулиган. С которым они хулиганят вместе. И для него это, видимо, был какой-то критерий его хорошего отношения. Еще, например, он мне вчера рассказал. Я Андрею даю деньги, небольшие суммы, чтобы что-то купить, поесть, ну он у меня просит: «Дай мне», говорит, «300 рублей». И он не только себе покупает, а всем покупает, с кем он идет гулять. Бывало, что он и больше денег просил. И тут Денис, с которым он сейчас общается, говорит, я тебе тоже что-нибудь куплю. Такие вещи он мне рассказывает. Обычные для взрослых людей, а для него это такая новость. У него такого не было, чтобы ему за то, что он купил, потом тоже что-то купил, и как-то поблагодарил его за это. То есть он это как-то эмоционально переживает. Ммм, хорошо — не хорошо. Он же скрытный очень, в принципе. И понять по нему, хорошо ему или нет, сейчас я скажу как это. Я понимаю, например, что у него что-то болит, а он — злится. А как понять, что ему хорошо с друзьями, что он что-то про них потом рассказывает, и, не знаю, даже, честно говоря, не задумывалась. Видимо, изначально ему было хорошо со всеми, то есть он был рад, знаете, как голодный человек, который готов есть все подряд. А когда он начинает разбираться, и, может быть, сравнивать как бывает, что бывает не только плохо как-то, а бывает и хорошо все-таки, ему так больше нравится, он понимает, что бывает по-другому, и вот это «другое» ему понравилось больше. И он это рассказывает. Честно говоря, не знаю, не задумывалась, как я понимаю, что ему комфортно. Наверное, потому что он говорит все.
А: он эмоциями прямо делится или просто отдельные какие-то …
Мама Андрея: он словами делится, эмоциями он не делится.
А: просто рассказывает что-то интересное, что случилось, как прошло да? А если откуда-то вернется, и ничего не рассказывает, значит, ни о чем, да?
Мама Андрея: вот, я вспомнила, если по тому, как он реагирует, смотреть, то вот когда пришел учитель физкультуры, первый, который пришел после того, как заболел их основной учитель, этот парень молодой, он его обозвал. Шутом. Он два дня себе места не находил. Я видела, молчит, сидит в телефоне, не разговаривает, обычно он играет с роботами или машинками, ничего. Сильное такое переживание было. Это было, я помню где-то на 8 марта. Я уже думала идти, говорить с .. хотя он мне рассказывал, что он подходил, социальный педагог у них есть, зам.директора есть, и он говорил, что учитель обзывается. И я все ссмотрела. Во что это все выльется, не то, чтобы выльется, а сейчас, что делать, сколько еще можно терпеть вообще все это. Машинку ему купила, кошечку ему купила брошку, несмотря на то, что женский это атрибут, ну он любит кошек, купила ему эту брошку-кошку, чтобы хоть как-то ему настроение поднять. Ну то есть, в принципе, по нему видно, когда он переживает. Или его надо было вести куда-то, чтобы он отвлекся. Надо как-то отвлекать, когда он переживает такие моменты, когда ему плохо, получается. По нему видно, он замыкается, начинает, видимо, гонять все это в себе. Как любой взрослый, наверное, человек, примерно также себя ведет, мне так кажется. Все зависит от того, как ты там рефлексируешь, не рефлексируешь или посылаешь все подальше, я не знаю.
А: один еще вопрос остался. Я перед этим вопросом хочу сказать вообще про Андрея, что он дал нам. Я писал про него текст, вы, наверное, читали на нашем сайте. Андрей — очень уникальный парень. Когда он к нам пришел, он был очень взрослый по его внутренней структуре, по его характеру, поражало и до сих пор поражает его чувство справедливости, потому что он видит какие-то вещи, которые порой даже взрослые не замечают. А он их видит и прямо знает, что так должно быть, или, что важнее, что так не должно быть. Эти вещи очень важны для него. А для многих детей, они когда подростками становятся, для них это не так важно, как для Андрея сейчас. Что поражало и поражает до сих пор, его внутренний стержень. И, возможно, из-за этого вам было сложно на предыдущий вопрос ответить, что хорошо, и легче — что плохо. Потому что он очень через себя пропускает, все это чувствует очень тонко. Его все это задевает, мне кажется, потому что у него сильное человеческое, человечности в нем внутри очень много. Я писал текст, что надеюсь, что никакие внутренние проблемы, уже в принципе видно. Что с Андреем все будет хорошо, и что он вырастет замечательным человеком. Потому что у него его человеческие черты очень редкие для нашего общества. И очень важные. И я надеюсь, он найдет себя в этом мире. Потому что те люди, которые будут вокруг него, им очень повезет. Потому что Андрей — замечательный человек. Сейчас он приходит редко, и когда к нам он приходит, очень радостно встречают его, уже своя компашка, естесственно есть. Очень приятно его видеть каждый раз. Лично мы были рады, что Андрей стал реже появляться. В хорошем смысле слова. Потому что мы понимаем, что он уже относительно перерос, что он уже готов выходить, и что у него есть такая возможность редко приходить сюда и чувствовать, что он здесь на своем месте. Это очень хорошо. И то, что у него вместо этого появился друг, это вообще прекрасно. Лучшее, что вообще могло произойти после всего этого. Мы недавно вспоминали, как вначале он даже боялся заходить к нам, помните, он сидел в раздевалке, не готов был заходить. У нас в начале спортивные тренировки, и многие упражнения тяжело давались, с тем, что стало сейчас — небо и земля. Видны огромные изменения, очень радостно. И очень рады мы, что вы к нам попали. Что вы так с нами долго. Что Андрей такой замечательный. И что мы немного посодействовали, что его замечательность становится больше. Спасибо вам.
Мама Андрея: вы так скромно говорите, что вы поучаствовали. Вы же не рассказываете, что вы делаете там, какие-то секретики ваши, но мне кажется, вы там поучаствовали прилично.
А: спасибо. И последний вопрос про будущее, мы немного поговорили про прошлое, про настоящее. И про будущее: как бы вам хотелось, чтобы было дальше. Возможно, самый важный вопрос, не знаю.
Мама Андрея: мне бы хотелось, чтобы он социализировался на 100%. понятно, что все это сложно, и самое сложное будет после школы, когда выходишь, это будет сильная такая перемена. Хотелось, чтобы он к этому моменты приобрел какие-то профессиональные навыки, которыми он в последствии занимался бы. Потому что я по себе сужу, этот переход из школы во взрослую жизнь, он такой, не то, чтобы тяжеловат, тяжеловесный, конечно. И не всегда знаешь, чем заниматься, хотя детство, вот лично мое, было переполнено всякими такими занятиями. Хорошо бы для детей, когда они заканчивают школу и вступают во взрослую жизнь, чтобы их кто-то сопровождал. Чтобы они не были брошены. Хотелось бы, чтобы у Андрея это все легко прошло. А сейчас, до этого момента, я очень хочу, чтобы он хотел получать какие-то знания школьные. Хотелось бы, чтобы у него интерес такой появился. Хотя он интересуется и биологией, и географией. И ему все это нравится очень. Папоротники эти все, споры. Что еще? И вот эта социализация, она же тоже важна, да? И для детей, у которых есть какие-то такие особенности. Чтобы так дальше все и развивалось. Не останавливалось. Я не знаю, что говорить, честно. Ну, инетерсовался чем-то таким. Чтобы был какой-то такой запал. По себе даже знаю, если что-то нравится, как-то все интересней. А, и еще, сейчас скажу. Чтобы ему не надо было искать людей, которые бы подтверждали его значимость ему самому.
А: хорошие слова.
Мама Андрея: чтобы он был самодостаточен для себя, но не знаю, от кого это больше зависит, от родителей или от кого. Когда ты знаешь, что ты молодец, ты готов горы свернуть. Тебя поддерживают твои близкие люди, с кем ты, кому доверяешь.
А: чтобы нашел себя, и был самодостаточным, уверенным в себе, социализировавшимся молодым человеком.
Мама Андрея: да, так. Чтобы в себя поверил. Ему это еще сложно. Очень. Он боится делать домашнюю работу, потому что он сделает ошибку. Я говорю, да сделай ты эту ошибку, ничего страшного. «Да, ничего?», говорит он мне. Не знаю, может я его и ругала за то, что он неправилльно что-то делает. Наверное, раз страх такой возник. То есть надо еще с этой боязнь работать. Лучше сделай, как сделаешь, чем совсем ничего не делать. За это, да, ругать нельзя. Но вот боится, видимо. Чтобы не боялся делать дело. Поэтому мы там и боимся себя реализовывать, потому что мы боимся ошибиться, ой-ой-ой, у меня плохо получится. Я здесь порежусь, здесь неровно будет, здесь криво. И вот сидишь, ждешь. Чего ждешь? Не понятно.
А: понятно, да. Чувство неуспешности очень сильно вниз тянет.
Мама Андрея: вниз тянет, да.
